Партнерские программы
Видео на You Tube
Радио
Интернет-магазин
Еще ▼
|
|
 |
|
|
Сейчас на железных дорогахПо теме "детская железная дорога"
Cпециальные проектыПартнеры и спонсорыЧто еще?
| ||
Рассказ о воспитанниках малой Московской детской железной дороги в КратовоЯ сошёл на станции Отдых километрах в двадцати от Москвы по Московско-Рязанской дороге и через минуту ходьбы очутился на станции Путь Ильича. На голой платформе у окошечка кассы стояла совершенно такая же, как и на больших дорогах, очередь людей, больших и маленьких, и пассажиры эти, совершенно так же, как и во всяких очередях, ворчали, сердясь на крошечного кассира, и даже требовали жалобную книгу. Тут я понял, что детские железные дороги, действительно, — не игрушка, как это кажется многим, мельком читающим или слышащим о них. Это больше похоже на серьёзное учреждение, где ребятам приходится постигать не только железнодорожную технику и правила движения, но и отвечать в полной мере за своё дело. На путях стоял готовый к отправлению поезд. Он мало чем отличался от составов обычных узкоколейных дорог. Паровоз, во всяком случае, сопел, пыхтел и дрожал угрожающе. Вагоны же, в окнах которых виднелись синие занавесочки с бахромой из коричневых шариков, казались преуменьшенными, может быть, по сравнению с только что оставленным вагоном, доставившим меня из Москвы. У состава дежурили проводники с сигнальными флажками, и их, так же, как обычно, осаждали маленькие пассажиры; они показывали свои билеты и спорили, протестуя против требования войти в вагон, а не стоять на площадке. Я перешёл на первую платформу, разыскивая начальника дороги, и тут встретил молодого человека лет шестнадцати. Не называю его мальчиком из уважения к форменной тужурке его с тремя шестиугольничками. Он оказался начальником службы движения. — Начальник на базе, — ответил он мне. Так как я не знал ни начальника, ни дороги к базе, юноша согласился меня проводить. С некоторой поспешностью мы вошли в вагон. Поезд секунда в секунду по графику готовился двинуться в путь и, действительно, тронулся, едва лишь мы уселись на места; спутник мой стал рассказывать, как строилась дорога, а я следил, как ровно и плавно, лишь слишком часто, как мне показалось, давая резкие свистки, вёл поезд юный машинист. Собеседник мой, между прочим, сообщил, что первый год дорога за лето перевезла 20 тысяч пассажиров, а теперь возит по 30 и 40 тысяч за сезон. Нынешним летом ребята продолжили путь от станции Школьная до Базы культуры и отдыха железнодорожников. Базу они получили в подарок от Управления дороги, а находится База в Кратове, следующей за Отдыхом станции. Естественно, юные железнодорожники и поспешили проложить путь к своим новым и привлекательным владениям. Мы вышли на Школьной и отправились дальше пешком по только что уложенным на свежем балласте шпалам. — Каждый костыль тут мы сами забивали... А за костылям ходили и к дорожным мастерам — они давали старые, предназначенные в лом, — рассказывал начальник службы движения, смеясь и осматривая путь.— Вот насыпь, видите, тут немного осыпалась, но это потому, что у нас дачное место, все ходят через полотно и коров гоняют. А у нас всё было, как по линейке. Конечно, всё исправим, как только начнётся движение по этому участку. У Базы, где кончался новый путь, стояли грузовые платформы. На новом участке пока происходило лишь грузовое движение, а так как паровоз только один, то оно начиналось по окончании пассажирского. Начальника дороги мы нашли в просторном парке Базы. Между высокими стволами сосен светило желтоватое осеннее солнце в просветах деревьев мерцали кружева каких-то лёгких строений с верандами. Он сейчас же показал всё детское богатство—площадку для танцев, читальню, буфет, парк. Затем мы отправились обратно в Отдых. Начальник — единственный взрослый человек на дороге. Он уже с большим спокойствием отвечал на мои вопросы: мой спутник после того как сдал меня, мгновенно исчез, а когда я оглянулся, отыскивая его, он стоял уже далеко впереди на освещенной полянке с фотографическим аппаратом в руках. Правда, то была «лейка», но меня озадачило такое быстрое превращение юного железнодорожника в представителя другой профессии, тем более что никакого признака этой профессии я у начальника службы движения не заметил. Он появлялся с аппаратом впереди несколько раз, но откуда у него взялась «лейка», я так и не мог спросить: выполнив свой долг вежливости в отношении меня, юный железнодорожник сделался совершенно неуловимым, а затем вовсе куда-то пропал. Вот тут-то, на обратном пути в Отдых начальник станции, разговорившись, и сообщил мне о своём начальнике паровозной службы, совершенно так же, как и его товарищи, прошедшем все должности до своего высокого поста. По окончании занятий в паровозном кружке он сдал испытания на машиниста. Машинистом он оказался отличным, и его назначили начальником паровозной службы. На летние каникулы начальник паровозной службы поехал погостить к своему отцу. Отец работал на большем строительстве в области Коми. Как-то вечером, вскоре после приезда, отец спросил сына: — Ты в самом деле экзамен на машиниста сдал? — Могу документы показать, если не веришь. — И сам водил поезда? — Два года. Всё это начальнику паровозной службы Малой Московско-Рязанской казалось смешным, но отец продолжал допрашивать. — Интересно, что у вас там за паровозы? — Паровозы, как паровозы. Совершенно такие же вот, как и у вас тут, на вашей узкоколейке. — Стало быть, ты у нас на заводской дороге мог бы машинистом работать? — Ну да, мог бы. Отец помолчал, потом с горечью спросил: — Тебе сколько лет нынче? — По моему счёту — шестнадцать. — По-моему тоже шестнадцать. Вот тот-то и беда! Беда, оказывается, состояла в том, что приказом народного комиссара путей сообщения запрещено допускать к управлению паровозом лиц моложе восемнадцати лет. А весь разговор затеялся по следующему поводу. На строительстве не хватало машиниста, и найти человека такой квалификации здесь, в глуши, в лесах и топях было невозможно. Внутристроительная узкоколейная дорога тормозила дело, строительство бедствовало, а на запросы в центр приходили в контору разные успокоительные обещания, машинист же не появлялся. Начальник паровозной службы легко разрешил вопрос: — Ладно, буду у вас работать. — А приказ? — Да что же приказ. Я ведь не навсегда, я ведь временно буду работать, по своей охоте. Значит, меня оформлять на службу не придётся. — Как же тебе контора заработную плату будет выписывать? Сын легонько свистнул — меньше всего он об этом думал— и даже растерялся от неожиданности. — Что это тебе в голову пришло о заработной плате? Я же говорю — по своей охоте. Ведь там я не получал заработной платы,— спасибо, что учусь! — То там, а то здесь... Пожалуй, не согласятся,— проворчал отец, но всё-таки на другой день зашёл к начальнику строительства и рассказал, что машинист нашёлся, хотя имеется формальное затруднение для приёма на работу официальным порядком. Тут же он сообщил и о том, какой выход из положения нашёл начальник паровозной службы. Машинист нужен был дозарезу. Начальник строительства думал-думал, потом махнул рукой и согласился: — Ладно, потом что-нибудь придумаем. Давай его сюда! Юноша принял паровоз и стал возить платформы с лесом. Тут начальник дороги, усмехнувшись, прервал свой рассказ. — Так и проработал паренёк у них два месяца, — смеясь сказал он. —Потом, когда он вернулся, я спрашиваю: «Ну, Саша, как ты там работал, рассказывай!». А я уже письмо от его отца получил, очень он благодарил нас за сына. Саша мне говорит: «Да что рассказывать, работал, как надо. Не подкачал, думаю. Старики там мне всё экзамены разные устраивали...» и смеётся. «Ну, что же ты, — спрашиваю, — хорошо отвечал?» — «Да ничего, на все вопросы отвечал; раз один, правда, не ответил. Спрашивают меня так: вот ты ведёшь состав, всё у тебя в порядке, надо отправляться. Семафор открыт, жезл тебе вручён, разрешение в кармане, главный на месте, а ты всё-таки не едешь. По какой причине? Я и то, и другое, дескать, что-нибудь у паровоза в неисправности... — Нет, отвечают, всё в порядке и всё в исправности, а ехать нельзя. Почему нельзя? Наконец, говорю: не знаю, товарищи! Тут они все захохотали: а потому, говорят, ехать тебе нельзя, что дежурный по станции вышел без красной шапки. Я обозлился, говорю: это у вас может случиться, а у нас нарушений правил движения не бывает. Ну, молодцы, всё-таки, — нашли, чем меня поддеть!». Начальник с улыбкой смотрел на меня, явно гордясь своим начальником паровозной службы. По этому казусному вопросу он видел, как придирчиво и дотошно экзаменовали мальчика старые железнодорожные волки, да и то лишь раз сумели поставить его в тупик. Я полюбопытствовал: — А разве действительно есть такое правило не принимать разрешения на отправление от одетого не по форме дежурного? — Есть, действительно, — ответил мой собеседник — Конечно, на практике об этом редко кто вспоминает, даже если и случается, что выбежит впопыхах дежурный без красной шапки. Но по правилам, верно, в таком случае ехать нельзя. После этого экзамена старики успокоились, — все-таки юный машинист знает меньше их, — и перестали его донимать каверзными вопросами. Юноша водил поезда два месяца. Оглядываясь из своей будки назад на платформы, груженные лесом, начальник паровозной службы Малой Московско-Рязанской всё мечтал о том, как было бы хорошо каким-нибудь чудесным способом перекинуть эти пять платформ в Отдых. Лес нужен был на постройку станционных зданий (вокзальчик здесь, действительно, не отличался ни красотой, ни вместительностью, а на Школьной и вовсе, не было никакого здания). Глядя на окружающее лесное богатство, юный железнодорожник прямо умирал от зависти. И вот, когда каникулы подходили к концу и нужно было ехать в Москву выручившему из беды строительство машинисту, начальник строительства стал изыскивать способы, как бы расплатиться с ним. Он уже придумывал какую-то спасительную комбинацию, но юный железнодорожник решительно отказался от заработной платы. — Денег я не возьму, — сказал он твёрдо и смущённо прибавил,—а вот, если можно, вы лучше пошлите нам хоть два вагона леса... Лес там очень нужен. Тут начальник снова прервал рассказ, поспешно освобождая узкую тропинку мчавшемуся навстречу нам велосипедисту. Он улыбнулся нам и проскочил мимо, подымая за собой какую-то лёгкую голубую пыль. Даже привыкший к подвижности своего начальника службы движения начальник, взглянув на меня, заметил: — Завтракать поехал. У нас сейчас перерыв движения—на обед. Он тут же в Кратове живёт. Хороший тоже мальчик. Нынче зимой вёл школьный кружок по эксплуатации лучше, чем иные инженеры... Мы оба в одно время задумались и так шли несколько минут молча. Потом начальник поднял голову, посмотрел куда-то вдаль поверх сосен и сказал: — И вот теперь мы дожидаемся получить пять вагонов с лесом. Они уже отправлены, и документы есть. Не знаю, где они плутают. Скоро должны прибыть! Из Отдыха я снова вернулся в Кратово. Уже наступал вечер. Я шёл по дачной улице Тимирязева, — по ней проложен новый путь. Надо был зайти к одному приятелю. Вдруг я услышал тонкий, пронзительный и уже отлично знакомый мне свисток паровоза. Я остановился взглянуть ещё раз на маленький паровоз. Паровоз шёл один, без вагонов, с большой скоростью; очевидно, ребята торопились на Базу за грузовым составом. Не знаю, что думают другие, но никогда и нигде ещё не чувствовал я с такой силой и завистью детского счастья, как в этот раз, глядя на удаляющийся ревущий паровоз, управляемый юными железнодорожниками! Термины, пояснения и исторические справкиНовости из интернета |
||
Места на карте, упоминающиеся на сайте 1520mm.ru | ||
© 2002—2024 Nicos
Страница сгенерирована за 0,0041 сек.
Рекомендовать эту статью
Код для вставки на Ваш сайт или блог